Now that don't kill me, can only make me stronger. I need you to hurry up now, cause I can't wait much longer. I know I got to be right now, cause I can’t get much wronger!
Man I’ve been waitin' all night now, ровно столько я влюблён в тебя.
- Гамма Два, - дверь моей тюремной камеры распахивается и внутрь входит взрослый мужчина. На вид ему дашь около тридцати лет. Сажусь на кровати и скидываю ноги с нее, пытаясь разглядеть нового сопровождающего получше. Отличительная черта здешней охраны - белоснежные одежды. И, в отличие от профессоров_докторов_мучителей, на нем не белый бейджик, а иссиня - черный. Прищуриваю глаза, пытаясь разобрать мелкие буквы. Так и есть. Он мой новый сопровождающий, моя личная охрана. Прошлый отказался от меня после того, как я чуть ли не разбила о его голову тарелку с отвратительной похлебкой. Он написал в своем увольнительном, что я сумасшедшая и эксперимент провалился. До меня это донес один из докторов, но что такое «сумасшедшая», «эксперимент» и «увольнительное» я так и не поняла. Лишние вопросы здесь ни к чему, поэтому я прикусила язык, путаясь в догадках о значении этих слов. А ведь прошлый урод домогался до меня. Не зря я тогда оставила ему шрам на пол лица. Оставить неизгладимый след о себе - вот чем я руководствовалась. Пусть ему будет больно всякий раз, когда он взглянет в зеркало. Сейчас передо мной стоял не тот рыжеволосый сопляк, а самый настоящий здоровяк с лисьими глазами. Чуть прищуренные, ярко - голубого цвета, они непривычно сочетались с его загорелой кожи. Каштановые волосы с переливом в шоколад спутались и он поднял руку, чтобы взъерошить их. Боже, а его фигура. Мне не то, что жалко будет его калечить, мне его и обидеть будет жалко. Он делает шаг ко мне навстречу и коротко кивает головой. Его зовут Рональд Уистлок. Необычное. Хотя, с учетом того, что я не знала вообще имен, я не могла делать выводы. Свое имя я узнала сравнительно недавно.
- На выход, - его грубый голос заставил меня подскочить. От резкого порыва, я опустила голову и сделала шаг. Еще один. В конце концов обошла его и вышла на яркий свет. Щурюсь. В моей камере заточения все было белым: кровать, стены, пол и потолок. Даже письменный стол, который неизвестно зачем стоит, белого цвета. Освещение не поддерживается, поскольку все снаружи камеры заполнено таким же ослепительно белым огнем. Прикрываю рукой глаза, делая своеобразную тень. Сзади слышится кашель. Рональд устал от моей медлительности и явно пытается меня поторопить. Оглядываюсь. Около небольшого стола столпилось пять человек, бурно обсуждая что - то. Возле входной двери стоит пара охранников в военной форме, переминаясь с ноги на ногу. Подальше, в правом углу, стоит бак с водой и один из докторов мирно потягивает чистую, профильтрованную воду из пластикового стаканчика. Слышу, как проваливается вода сквозь его гортань, падая в желудок. Встряхиваю головой и опускаю руку, оборачиваясь. Камера, напротив моей пуста. Дверь открыта нараспашку. Дельта Десять там нет. Прикусываю нижнюю губу, делая неспешные шаги вперед, когда моего бока касается холодный металл. Я не знаю, как точно называется эта штука, но узнаю её только по одному прикосновению к своей коже. Она издает разряд на несколько вольт, заставляя кровь бежать тонкими струйками из моего носа, а мое тело корежиться на полу. Теперь появляется стимул передвигать затекшими ногами гораздо быстрее, чем прежде.
Дельта Десять - мой сосед. Странное название, учитывая, что нас здесь всего двое. Только две камеры и двое заключенных. Он выше меня почти на две головы. Темные, длинные волосы достигающие чуть ли не подбородка; невероятные глаза, в которых я утопаю каждый раз, когда смотрю в них; его фигура заставляет меня трепетать от страха. Он шире даже Рональда и любого здешнего мужчины. Хотя видела я немногих. Нас называют «новые инновации». Знать бы, что это значит... Как - то я подслушала разговор двоих ученых, спорящих о качествах и недостатках меня и Дельта. Оказывается, что меня, как они выражаются, «создали» с невероятным слухом, памятью, быстротой и ловкостью. Мой сосед был мужской особью. Они называли его доминантом и выделили его лучшие качества: силу, стратегические навыки, маневренность и шестое чувство. Однажды за обедом, я попыталась рассказать об услышанном своему соседу, но не удалось. Меня сразу же оттащили от него за шею, посадив за задний столик. За завтраком и обедом мы всегда сидим так. Мы пытаемся найти способы общаться. Он может выкладывать крупицами какие - то надписи, а я указываю взглядом на вещи, намекая на первую букву этого предмета - так вытекают слова, выражения. Предложения никогда.
А самое удивительное, что он дал мне имя. Когда камеры вышли из строя в обоих камерах, он произнес его. Меня зовут Бланш. Я чувствую, что оно принадлежит только мне и никому больше. Дельта выкладывал мое имя с помощью овсянки, а я тихо смеялась, в душе радуясь, что мое прошлое начинает постепенно всплывать. Это заставляет меня лететь к свету, как мотылька к включенной лампочке. И одновременно меня необычайным образом тянет к соседу, который, несмотря на всю свою внешнюю мощь, остается для меня тем самым юношей, которого я увидела в первый день. С горящими глазами, испугом и ссадиной на щеке. Мне хочется обнять его, прижать к своей груди и пропеть мелодию, всплывающую у меня в голове ежедневно. Укрыть от всех безумцев в белых одеждах, пытающих вразумить нам что - то невероятное.
В моей памяти часто звенит осколок прошлого эха. Начинают всплывать образы, болью отзываясь во всем теле. В мою камеру сразу же врываются несколько людей со шприцами и прежде, чем издать очередной вопль невероятной боли, мне всаживают три иголки. В шею, запястье и лоб. Я проваливаюсь в глубокий, безмятежный сон, а на следующий день все как не бывало: ни боли, ни отрывков в моей голове. Все ведут себя по - прежнему. Стоит мне подойти к решетчатому окну камеры, как в соседней вспыхивают шоколадные зарницы, переживающие и испуганные. Качаю головой, намекая на то, что показывать все это необязательно и мы поворачиваемся одновременно друг к другу спинами, исчезая в белоснежности камер.
- Коридор А, корпус восьмой. Куда дальше? - черт. Я пропустила мимо ушей разговор по рации. Помехи заставляют прикрыть уши. Рональд снова убирает рацию за ремешок на поясе и подталкивает меня по прямой. Никогда прежде не была здесь. Вообще, куда мы направляемся? Что меня ждет? Очередная инъекция непонятной, зеленоватой сыворотки в шею? Или взятие крови из вен? Психологически осмотр был вчера, поэтому, сегодня его быть не может. Обхватываю плечи руками и двигаюсь автономно. Без лишнего шума. Тяжелые шаги сзади не отвлекают на дальнейшие раздумья. Омут захватывает меня с головой. Я снова возвращаюсь к тому же месту, с которого начала.
Несколько раз врачи проводили на нас обоих некий эксперимент. Хотели, чтобы мы восстанавливали по памяти цифры, высвечивающиеся на табло, проходили через непонятную зону препятствий, расставляли ловушки друг для друга и так далее. Нам огласили результаты и тогда, открыв рот практически синхронно, мы переглянулись в осознании. Мы дополняем друг друга. То, что не получается у меня, отлично выходит у Дельта. И наоборот. Я выдвинула гипотезу о том, что они пытаются добиться нашей слаженности или достичь высот, но когда я задала подобный вопрос доктору Кравцу, он приснял очки, изучающе смотря на меня. Через секунду он подозвал к себе несколько охранников и приказал излечить меня той железной штукой с разрядом. Я около недели отказывалась есть, пить и почти не вставала с пола, поскольку вся кровать была в моей же крови. Врачам и психологом пришлось восстанавливать меня около двух недель, прежде, чем я не вошла в прошлое русло. Нельзя вступить в одну и ту же реку дважды. И я не стала прежней. Я продолжала отказываться от еды. Выход нашли - насильно вводить через трубку или болезненные уколы. Все стало расплывчатым, я стала четче запоминать каждый момент. Даже, когда мне выдали гибкий карандаш с блокнотом, я начала по памяти восстанавливать все пути, лица и наблюдения. В конечном итоге, при очередной проверке комнат блокнот нашли и изъяли. Сколько бы они не пытались стереть мою память, ничего не получалась. Видя лица, коридоры, помещения - я вспоминаю все.
Когда мы оказываемся около железной двери, Рональд распахивает её и толкает меня в черную бездну. Не успеваю среагировать и бросаюсь на закрытые железные ставни. Темнота заполняет все. Вдалеке вижу свет. Крошечный. Всего лишь иллюзия. Этот маленький свет кажется далеко, но так близко. А за ним мечутся врачи в белых халатах, кивая мне. Шутка? Где я? Скрежет железа о бетон заставляет вздрогнуть. Чуть левее распахивается дверь и в неё буквально влетает человек. В который раз щурюсь. Блеск темных волос и ночь глаз узнаю сразу же. Он бросается на дверь, как и я несколькими секундами ранее. Тяжело вздыхаю. Мне хочется оказаться в своей конуре, чем здесь, в кромешной темноте. Дельта поворачивается ко мне, привлеченный вздохом. Меня пугает все это. Я закрываю глаза. Провалиться под землю. Мельтешение рядом. Открываю глаза и созерцаю белую кожу своего соседа прямо передо мной.
- Бланш, - выдыхаю, когда он произносит шепотом мое имя. Я никак не могу привыкнуть к нему. Для остальных я Гамма Два. А мое имя - только наш общий секрет. На последующие вопросы не успеваю ответить, поскольку яркий свет заставляет меня попятиться назад и прикрыть глаза на секунду, давая привыкнуть им к освещению.
Из динамиков раздается гнусавый голос доктора Кравца. Сжимаю руки в кулаки. Ненавижу его. Чокнутый придурок. Сумасшедший, которому не жалко двух, почти беззащитных людей. Вслушиваюсь в его речь краем уха. Как только его речь заканчивается, за одну долю секунды соображаю все. Кидаю удивленный взгляд на своего соседа, который так же ошеломлен не меньше моего. Драться? Бред. Они знают, что бой будет не на равных. Несмотря на мою быстроту, Дельта мощнее меня и продумает все мои ходы заранее. Я готова прямо сейчас признать свой проигрыш, если бы не одно но, заставляющее меня смутиться и краснеть - гордость.
- У меня есть идея, - почти неслышно, одними губами. Я прекрасно слышу его. Киваю, давая понять, что хорошо расслышала его. Кидаю взгляд на стеклянную «трибуну» и делаю то, чего не ожидала от себя. Притягиваю юношу к себе, складываю руки у него на животе, упираясь щекой в его грудь. Слышу замедленный_ускоряющийся ритм его сердца. Он должен понимать, что так будет лучше. Потом, конечно, у меня будут проблемы с докторами из - за столь отчаянного шага, но так будет проще разговаривать и никто не заподозрит сговора. Только маленькую, хрупкую девушку, испугавшуюся от столь значительного момента. Они видят ложь. Мы - ложь. И когда - нибудь мы сможем выбраться из этих тюремных камер.